Наша эпопея продолжается. Порции еды сократили чуть, но килограммы не заканчиваются. Неужели до сих пор действует та минимальная доза слабительного, данная после 5 дневного запора? Так не может же таблетка действовать целую неделю? То густо, то пусто. И грустно. От того что бабушка немощная лежит и можно сказать просто существует, ничего не понимая и не соображая. Разговаривать стала меньше, спать больше. Неадекват закончился, галлюцинации тоже. Она просто молча лежит и иногда кряхтит. От болей в ноге даём обезболивающее. Короче непонятно все. Точнее понятно, что нам и дальше тонуть в фекалиях. Я просто недоумеваю как может человек на протяжении всего месяца столько какать да ещё и с таким запахом простите за подробности-и безносый почувствует. 

Кстати сегодня ровно месяц с того дня, как бабушка сломала шейку бедра. И это наверно один из самых морально и физически тяжёлых дней в нашей жизни. Раздражение не исчезло, мой дергающийся глаз тоже. Сколько это будет продолжаться никто не знает. Мы устали.

Сегодня заметила, что бабушка еле ворочает языком. Прям наполовину высунула его и разговаривает так, как будто он весит десять тонн. Речь невнятная. Несёт какой-то бред, путает имена, события, время. Кушает мало, зато какает по-прежнему много.

Вчера вечером обнаружили в подгузнике сгустки крови и красный кал. Вся простынь и одежда была выпачкана кровью даже сквозь подгузник. Вызвали скорую. Они ничего толком не сказали. Посмотрели, предположили геморрой. Но разве при нем бывает столько крови, да ещё сгустками. Бабушка чувствует себя относительно нормально. Кушает, разговаривает, ничего не болит. Будем вызывать врача, посмотрим что она скажет. 

Сегодня бабушка ничего не ест и весь день спит. Разговаривает тихо и на полуслове засыпает. Исхудала до невозможности, больно на неё смотреть. Наверно совсем скоро уже конец…В доме повисла неопределённость и чувство, что скоро не станет какой-то части нашей семьи. Месяц назад мы говорили, что уже ко всему готовы, а сейчас захожу в ее комнату и не могу сдержать слезы… Говорю себе, что она неплохо прожила, не каждый доживает до 87 лет в относительном здравии. А потом вспоминаю детство, ее постоянную суетливую заботу о внуках, звонкий смех, мягкую улыбку, часовые разговоры с соседкой, ее фирменные жареные пирожки и меня накрывает волна боли. От того что уже давно это прошло, от того, что мы  давно уже не дети, от того, что жизнь то бежит быстро, от того, что в последние годы часто с ней ссорились, от того, что ее скоро не станет и вместе с ней не станет огромного куска нашей жизни…