«Однажды я нашла в комнате у отца собственные трусики, перепачканные спермой, — рассказывает Марина (имя изменено по просьбе героини). — Я была в ужасе, мне казалось, произошло что-то вроде инцеста». После этого Марина всегда прячет свои личные вещи так, чтобы отец не мог их найти, и запирает дверь на ночь. О том, что у отца деменция, Марина узнала шесть лет назад, после того, как он сильно ударился головой и попал в больницу. Он и раньше вёл себя странно. «Летом 2010 года умерла мама. У них с папой был дом в деревне, и после смерти жены он стал ездить туда один, – вспоминает Марина. – Как-то раз осенью мне позвонили соседи и сказали, что папа бегает туда-сюда по полю. Мы с братом приехали и забрали его в город». Приехав в городскую квартиру, отец начал постоянно проситься «домой» — куда именно, непонятно. По вечерам он постоянно пытался отправиться в дорогу, и его приходилось держать. Однажды Марина с мужем не справились, и он всё-таки ушёл. Его искали целый вечер, пытались позвонить на мобильный, но никто не отвечал. В полночь трубку наконец подняли: врач скорой помощи сказал, что отца везут в больницу с черепно-мозговой травмой. «До этого случая я мало что знала про деменцию и не понимала, что с моим папой, — говорит Марина. — Но когда его выписали из больницы, он стал совсем странным. Начал путать меня с моей мамой. Я лежу в кровати, а он подходит и ложится рядом. И становится не по себе: если он думает, что я его жена, то что он предпримет дальше?» Ещё он стал обращать слишком много внимания на всех женщин, которые проходят мимо. Говорил: «Какая женщина, в теле!», и никого при этом не стеснялся, хотя Марине было очень неловко слышать, как собственный отец комментирует посторонних женщин в таком ключе. Марина стала носить дома толстые халаты и мешковатую одежду, чтобы как-нибудь случайно не спровоцировать отца. Потом, когда врач прописал ему нейролептики, стало лучше: он перестал путать дочь с покойной женой. Долгое время всё было как будто бы нормально. Но потом Марина стала догадываться, что теперь он ищет сексуальные удовольствия вне дома. «В этом году соседка — сильно пьющая женщина из соседнего подъезда — намекнула мне, что они с моим отцом пытались заняться сексом, только у него ничего не получилось, — говорит Марина, — мне стало нехорошо, и я даже не стала спрашивать у папы, правда ли это. Хотя вполне допускаю, что эта женщина не соврала». Есть стереотип, будто бы в зрелом возрасте люди перестают заниматься сексом и теряют к нему интерес. Но на самом деле у многих людей до глубокой старости есть потребность в сексе, и он продолжает приносить им удовольствие. Группа американских ученых опросила больше трёх тысяч людей в возрасте от 57 до 85 лет. Выяснилось, что в возрасте от 57 до 64 лет 73 % респондентов регулярно занимаются сексом, от 65 до 74 — 53 %, а от 65 до 74 — 26 %. Но при деменции сексуальное поведение человека может меняться. Если интерес к сексу исчезает, это может сильно огорчить самого пациента, но вряд ли как-то навредит его близким. Но бывает, что при деменции происходит повышение сексуальной активности. При некоторых видах деменции это может доставлять много проблем, а иногда и вовсе бывает небезопасно. «Наше поведение определяется двумя основными системами, – объясняет психиатр Светлана Кременицкая. – Первая система – это рефлексы, выработанные эволюцией. Вторая система – это поведение, которому мы учимся в течение жизни. Закреплённые установки, которые определяются культурой, воспитанием, семейными традициями». Именно ко второй системе относятся табу, в том числе и сексуальные. Контроль за поведением человека осуществляется в лобных долях головного мозга. Когда поражается эта область мозга, человек утрачивает контроль за своими эмоциями и поведением, становится расторможенным. Всё, что раньше сдерживало его рефлексы, исчезает — теперь он может приставать к родственникам или сиделке, раздеваться или мастурбировать на людях. На самом деле это оборотная сторона тех проблем, которые возникают у многих пар в среднем возрасте. Часто люди не могут заниматься сексом и получать удовольствие из-за стресса, невротических состояний или напряжённых взаимоотношений. Высшая центральная нервная система реагирует на внешние обстоятельства и подавляет инстинкт размножения. Бывает, что у мужчин появляется синдром тревожного ожидания сексуальной неудачи — когда человек слишком много думает о возможных неудачах в сексе, что снижает его возможности и может привести к отказу от секса. У человека в деменции таких проблем нет — он утрачивает критику к себе и больше не распознаёт внешние стимулы. Теперь есть другая проблема: сдерживающая система может совсем перестать работать. «Человек начинает вести себя нелепо, — объясняет Кременицкая. — У него в голове больше нет режиссёра, который вовремя скажет „стоп“». У окружающих это может вызвать стресс и непонимание. Пытаясь защититься, кто-то может даже нанести вред пациенту. Что делать? Кричать или угрожать пациенту с деменцией бесполезно и несправедливо: «Нужно помнить, что человек перед вами — уже не тот, кем он был до деменции, — говорит Кременицкая. У него отсутствует критическая оценка происходящего, он реагирует на импульсы. Это как младенец: глупо винить его за то, что он следует позывам организма. А если накричать на него или ударить, он будет страдать, но так и не поймёт, что в чём-то виноват». Вместо того, чтобы сражаться с дементным больным и пытаться что-то ему объяснить, нужно обратиться к врачу и правильно подобрать лечение: есть лекарства, которые регулируют поведение, подавляют излишнюю агрессию и сексуальную активность. «Это вовсе не значит, что пациент превратится в немощного человека, — говорит психиатр. — Чем более продуман медикаментозный подход к больному, тем комфортнее с ним жить на одной территории». Если всё-таки у пациента случается приступ сексуального беспокойства, его можно попытаться отвлечь. Дементные больные могут хорошо помнить, что происходило пятьдесят лет назад, но они редко запоминают события, которые случились только что. «Можно предложить ему перейти в другую комнату и там решить все вопросы, а там переключить его внимание, — объясняет Кременицкая. — Так же, как с пациентами, который на ночь глядя рвутся куда-то „домой“ — бессмысленно спорить, им лучше подыграть. Сказать: „Я вызвала такси, давай ждать“. Скоро они забывают, чего они ждут, и находят себе новое дело». Бывают и другие формы деменции, которые не приводят пациентов к полному слабоумию. Например, после инсульта человек может быть вполне физически дееспособным и разумным на первый взгляд. Но у него появляется сварливость, вспышки гнева, а потом он вдруг заявляет родным, что собирается жениться в восемьдесят лет. «Такие пациенты не опасны для общества, они не пристают к родственникам и не раздеваются на публике, — говорит Кременицкая. — Им вполне можно позволить самим организовывать собственную интимную жизнь. Что плохого, если у пожилого человека появился партнёр, который отвечает ему взаимностью?» В такой ситуации критическое отношение к происходящему у человека не пропадает полностью, оно лишь снижается и затрагивает невидимые для посторонних людей нюансы. Но тут есть своя опасность: на первый взгляд вполне разумный и адекватный, человек в таком состоянии плохо понимает последствия своих действий. Он может переоформить завещание или переписать квартиру на своего нового партнёра. Часто этим может воспользоваться кто-нибудь недобросовестный: убедить пожилого человека в своей любви и преданности, а потом оставить его на улице. Чтобы такого не произошло, при выставленном ранее диагнозе «деменция» можно через суд добиться частичного ограничения дееспособности пациента. Это значит, что он по-прежнему сможет жить самостоятельно, ходить в магазин, совершать мелкие бытовые сделки. Но распоряжаться его заработком и пенсией, крупными сделками (например, связанными с недвижимостью) он будет под контролем попечителя или с его согласия. Это довольно сложный процесс. Многие семьи, столкнувшись с деменцией, не спешат ограничить дееспособность пациента и хватаются за голову, когда уже поздно — их родственник не может сам получить накопившиеся пенсионные отчисления, а они не имеют права это сделать. «Лучше решать такие вопросы, когда деменция только началась, — говорит Кременицкая. — Если суд ограничит пациента в правах, социальная служба назначит опекуна, который сможет проконтролировать, с кем общается пациент, предотвратить манипулирование пациентом, утратившим критичность к ситуации. Если в его жизни появится недобросовестный партнёр, мошенник, в интересах пациента возможно уменьшить риск нежелательного общения в ущерб пациенту. Нужно ли запрещать секс? Роджеру девяносто три года, он живёт в австралийском доме престарелых, и у него деменция. Каждый месяц в гости к Роджеру приходит Эмма, и они занимаются сексом. Эмма — работница секс-индустрии. Она приходит в дом престарелых уже год и успела подружиться с Роджером: он рассказывает ей истории из далёкого прошлого, которое он ясно помнит в отличие от недавних событий, и они вместе смеются. Это не единственный её клиент с деменцией. «Им даже не всегда нужен секс в первую очередь, — говорит Эмма. — Им нужно общение, эмоциональная связь. Но и секс, конечно, тоже». В Австралии проживают примерно четыреста тринадцать тысяч людей с деменцией. К 2056 году их будет уже больше миллиона. Тем, кто сохранил потребность в сексе, дома престарелых предоставляют услуги секс-работников. Если у пациента есть постоянный сексуальный партнёр, им предоставляют отдельную комнату. Сексуальная потребность естественна для человека, в том числе и для человека с деменцией. Казалось бы, нет ничего плохого в том, что Роджер из Австралии и многие другие пациенты по всему миру регулярно занимаются сексом. Но тут есть проблема: секс без добровольного согласия — преступление, а в случае деменции не всегда понятно, было ли получено это согласие и можно ли его считать осознанным. В 2015 году житель американского штата Айова Генри Рейхонс чуть не попал в тюрьму за секс со своей женой, у которой была болезнь Альцгеймера. Когда-то они с ней познакомились в церковном хоре. Оба вдовцы, они полюбили друг друга и вскоре поженились в той же самой церкви, где встретились. Ни у кого не было сомнений, что Генри и его жена были очень привязаны друг к другу, везде появлялись вместе, он дарил ей подарки. Ещё до замужества у жены Рейхонса диагностировали болезнь Альцгеймера на ранней стадии — она страдала от головных болей, могла что-то перепутать или случайно поехать по встречной полосе. Состояние ухудшалось, и через несколько лет после свадьбы (обоим супругам было уже за семьдесят) Донна переехала в медицинский центр, где за ней могли присматривать специалисты. Когда родственники Донны вместе с сотрудниками центра разрабатывали план лечения, они сошлись на том, что женщина уже не в состоянии дать добровольное осознанное согласие на секс, поэтому вести интимную жизнь она не будет. Об этом сообщили Рейхонсу. Но через неделю камеры в коридоре показали, как он выходит из комнаты жены и держит в руках её трусики, а потом бросает их в мешок для стирки в холле. Соседка Донны рассказала, что, когда Рейхонс приходил к Донне с визитом, он закрыл занавеску, отгораживающую половину комнаты, а потом с той стороны донеслись вполне понятные звуки: Генри и Донна занимались сексом. Через два месяца Донна умерла, а ещё через неделю Рейхонса арестовали. Суд выяснял, действительно ли он занимался сексом с женой, которая считалась недееспособной, и действительно ли она не могла дать согласия на секс. В конце концов его оправдали: суд не нашёл ни одного доказательства, что половой акт не был добровольным. Этот судебный процесс был единственным в своём роде, но вопрос добровольного согласия волнует многих. Кандидат наук по прикладной философии Адрия Бьянчи из университета Ватерлоо, Канада, пишет на эту тему диссертацию. Общаясь с докторами, медсёстрами и родственниками пациентов, она выработала три способа, как определить, согласен ли дементный партнёр на секс. Во-первых, по мнению Бьянчи, нужно учитывать предыдущий опыт — был ли человек сексуально активным до болезни или, может быть, он из-за своего темперамента вообще избегал сексуальных контактов. Во-вторых, нужно, чтобы он принял решение о вступлении в интимную близость самостоятельно, без какого-либо давления. В-третьих, человек должен сам выбирать, с кем вступить в отношения – возможно, ему захочется близости с другим дементным больным, а собственного супруга он вообще перестанет узнавать. В таком случае не нужно воспринимать это на свой счёт и проявлять агрессию — это только ухудшит ситуацию.