С развитием деменции  у бабушки или дедушки жизнь всей семьи меняется. Как происходящее влияет на детскую психику, опасны ли дети для пациентов с деменцией, а пациенты — для детей, и должен ли подросток помогать ухаживать за пожилыми родственниками? Об этом с Марией Гантман — психиатром-геронтологом и президентом фонда «Помощь пациентам с болезнью Альцгеймера» — для Memini поговорила Елена Шмараева.— Всегда ли травмирует детей появление в семье больного с деменцией? Как дети это воспринимают? Есть исследование, посвященное проблемам и методам помощи детям и подросткам, у родителей которых лобно-височная дегенерация — болезнь Пика. Это очень драматичная история: к примеру, папе 40 лет, а у него стремительно развивается слабоумие. Причем слабоумие лобного типа: человек становится расторможенным, совершенно неадекватно себя ведет. Это, конечно, сильно травмирует детей, и это гораздо более жёсткий вариант, чем болезнь Альцгеймера, которая постепенно, тихонечко и в старческом возрасте развивается. В случае болезни Альцгеймера речь, как правило, идет о внуках пациентов. Внуки легче воспринимают, что бабушка или дедушка изменились. Они как-то эмоционально обычно на большей дистанции, они не помнят их молодыми, сильными и здоровыми. А вот для среднего поколения, на котором лежит двойная ответственность — и за стариков, и за детей — это как раз эмоционально тяжело. Их называют «поколением гамбургера», потому что они оказываются между пожилыми родителями, за которыми надо ухаживать, и маленькими детьми. Они, возможно, ожидали от родителей помощи, рассчитывали на них: «Как же так, моей маме всего 70 лет, неужели это все?» А ведь до болезни пожилой человек мог быть и главой семьи, принимать решения, заниматься внуками. — Когда семья должна понять, что наедине с внуками бабушку уже лучше не оставлять? Нужно оценивать риски. Если у человека уже есть диагноз «болезнь Альцгеймера», то есть при выполнении тестов очевидно, что у него нет кратковременной памяти, нужно оценить: какая, например, в квартире плита? Если это газовая плита, то нужно отдавать себе отчет, что бабушка может оставить ее включенной, не заметить, что залило конфорку. Если бабушка уже один раз терялась на улице, то не надо рассчитывать, что это был последний раз и больше такого не произойдет. Это говорит о том, что если она с ребенком, то потеряться она может уже вместе с ребенком. — А может ли ребенок быть опасен для бабушки с деменцией? Не знаю случаев, когда ребёнок представлял какую-то опасность для пожилых бабушки и дедушки. Мне скорее представляется ситуация, когда за ребенком нужно очень качественно следить, а бабушка уже не чувствует опасности: не убирает острые предметы, не закрывает окна, не видит то, что надо видеть. И важно помнить: даже если привычные действия не вызывают каких-то сложностей (это может сохраняться довольно долго), то в нестандартных ситуациях человек с деменцией уже теряется. Например, сорвало водопроводный кран. Надо понять, кого позвать, что сделать прямо сейчас. Человек с деменцией может уже не сообразить, как отреагировать. И чем больше в квартире потенциально опасных предметов, тем, конечно, с меньшим спокойствием можно оставлять бабушку с ребенком. — Бывает ведь и агрессивное поведение больных. Не все пациенты с деменцией проявляют агрессию. Многие очень благодушны, с ними такого риска нет. Но если уже были столкновения, если человек по малейшему поводу начинает сильно кричать на ребенка — понятно, что риск агрессии в отношении ребенка возрастает. Сами по себе крики, раздражительность, даже если не направлены на детей, тоже будут для них стрессом. Потому что ребенок не может снисходительно относиться к родственнику с деменцией: он воспринимает его серьёзно, как ещё одного взрослого, который при этом вот так себя ведёт. — Влияет ли наличие в семье детей на решение родственников отправить пациента с деменцией в интернат или дом престарелых? Если у семьи ограниченное количество ресурсов, и при этом есть и дети, и пациент с деменцией, — наверное, это повышает вероятность. Но мне не бросается в глаза такая закономерность. Я видела семьи большие: и с детьми, и с животными, и с пациентами с деменцией — которые вполне умудряются вместе жить. И семьи без детей, которые принимают такое решение. Все семьи разные. Как будет развиваться болезнь, тоже заранее не всегда угадаешь. Есть люди, у которых болезнь Альцгеймера, и они тихонечко, мирнейшим образом теряют память, садятся в углу и сидят. Их просто нужно покормить, сменить подгузник, и никаких проблем с их поведением не возникает. Есть те, кто с самых ранних стадий болезни каждый день выдает какие-то новые шедевры поведения: убегают, скандалят— при том что были раньше совершенно тихие люди. Это такой тест для всей семьи «Как мы справимся с неожиданными трудностями». Надо собирать информацию и искать специалиста. Память-то специалист не вернет. Но вот когда начинаются поведенческие расстройства, когда появляется агрессия, бессонница, тревога какая-то сильная, то можно лекарствами очень сильно изменить жизнь семьи, действительно снять самые тяжелые, пугающие проявления. Есть и ситуации, которые можно назвать непереносимыми. Ситуации тесного проживания: когда большая семья и все в одной комнате живут. — Наверное, для подростков это особенно невыносимо. Они настолько разные сами по себе, подростки. Есть такие, которые воспринимают это как огромное несчастье, как обузу, которая на них свалилась вообще непонятно за что, и стремятся уйти из дома поскорее, отселиться куда-то. Как правило, это происходит, когда родители совсем не справляются и не служат вот этим буфером между все-таки еще ребенком и бабушкой, не решают назревшие проблемы. Некоторые подростки —  свет в окне для семьи, потому что они берут на себя всё, что только можно: после школы сидят с бабушкой, проявляют себя абсолютно как взрослые и даже нежнее обращаются со стариками, чем их дети. Часто бабушки и дедушки, у которых очень сильный бред по отношению к детям, очень дружественно воспринимают внуков. Они подозревают, например, что дети у них отнимут квартиру. А с внуками другие отношения, и внук выступает как проводник для налаживания отношений с бабушкой. — Правильно ли привлекать подростка к уходу за пожилыми родственниками? Не перекладывают ли так взрослые ответственность на ребенка? Этот вопрос можно сформулировать шире: надо ли людей заставлять заботиться о других? Если подросток с готовностью это делает — почему нет, это замечательно. Если его просят, и видно, что он может это сделать и он соглашается — да, это нормально. Было бы странно ограничивать эту готовность. И никакого человека, наверное, не хорошо заставлять ухаживать за больным помимо его воли, независимо от возраста. Для взрослого тоже не полезно делать что-то через силу, на износ и в итоге злиться на человека, за которым ты ухаживаешь.