Таня, о высоком вам уже много написали- я напишу о простом и приземлённом. Сосуществовать со слабоумным человеком- это тяжело, это больно, это изнурительно, это выматывающе, это разрушающе, мы все выйдем из этой ситуации с потерями. Психика здорового человека этого не выдерживает. Срывы были и будут, они неизбежны. Дементный человек- это человек, который есть и которого одновременно нет. Есть мамины глаза, мамины губы, руки, но нет мамы. Нет эмоциональной взаимосвязи. Мамы наши НЕ В СЕБЕ. Где они, никому не известно. Я сравниваю сейчас своих маму и папу и понимаю, что с папой мне было легче. Он был лежачий, тяжелобольной, ослабленный, его надо было мыть, кормить, что- то там смазывать, обрабатывать, переклеивать- перевязывать, постоянно вызывать врачей. Я всё это делала, было тяжело, я была на нервах, но я почти никогда не срывалась. Мама никаких забот не требует- она сама ходит, сама ест, мазать её не надо, но я постоянно срываюсь и срываюсь. Мама написала в ведро из- под картошки- я ору, надела моё бельё- я ору, тыкается ночью в поисках туалета в шкаф- я себя едва сдерживаю. Понятно же, что мы кричим не на маму, нет у нас стремления её обидеть. Мы срывается и кричим от беспомощности, от невозвратности потери, от невозможности вернуть прежнюю маму, от тоски, от безнадёжности. Нам что- трудно вымыть ведро, в которое мама написала? Да на раз- два, под кран, пара минут- и ведро чистое. Но мы срывается, и, конечно, не ведро тому причиной. Мы кричим против маминой болезни, от эмоциональной усталости. Всё знаем про эти проклятые деменции и альцгеймеры, знаем, что больной ничего из нашего крика не поймёт и тут же про него забудет, но всё равно кричим, будто хотим докричаться до прежней мамы.