-
-
Уважаемое сообщество! У нас появилась одна идея, и она кажется нам интересной. Но для начала я хотел с вами проконсультироваться. С кем, если не с вами это обсуждать?Все карты раскрывать не хотел бы, иначе потом не интересно будет. В общих чертах идея состоит в том, чтобы пообщаться с детьми, у которых (пра–)бабушка или (пра–)дедушка стали немного другими (по известной нам с вами причине). Очень интересно понять, как они видят/чувствуют/переживают изменения, ведь, наверно, они замечают их. Во многих семьях именно старшее поколение нянчится, пока остальные на работе. И они друг друга хорошо знают и чувствуют. При этом дети, в отличие от взрослых, находят свои слова, возможно, более искренние, простые, чтобы описать происходящее или объяснить его себе. Я очень прошу всех, кто сталкивался с ситуациями взаимодействия детей 5–10 лет (подростки уже не такие) с больным родственником, отозваться в комментариях. Может быть, из обсуждения вырастет что–нибудь интересное.
-
Мне кажется,получится интересная тема! К сожалению,у меня сын уже взрослый и маленьких детей в семье нет,так что мне написать сюда нечего
-
Да,очень жаль,. детки выросли, а внуков пока нет… а этой теме нужен ход….
-
Ну, подождем еще. Очень хотелось бы дождаться.
-
Моей внучке 2 и восемь. С прабабушкой общения нет. Но интерес есть: заглянуть в комнату, поздороваться очень хочется. Девочка у нас очень контактная, есть все равно, с кем, лишь бы пообщаться. Прабабушка при виде девочки начинает улыбаться, но кто это, чья она дочь, не знает. Вернее, начинает придумывать: то соседка, то моя племянница, а я какая–то Вера. Объяснять внучке, что бабушка больна, бесполезно. В представлении ребенка такого возраста, по–моему, взрослые вообще не могут болеть.
-
Когда моя мама была в деревне, за ней ухаживала сиделка–соседка. У неё дочь второклассница. Так вот эту девочку мама узнавала и не любила общаться с ней, девочка её раздражала своим присутствием, хотя девочка относилась к ней по доброму. Всегда спрашивала как самочувствие, может что–то надо.
-
Девочка, её зовут Аида, знала мою маму и раньше, знала, наоборот что это добрая бабушка, но понимала, что сейчас она больна. Только она не понимала, что бабушка уже не поправится никогда (кстати я и сама этого не знала и надеялась поставить её на ноги) и все старалась то подушку ей поправить, то дать попить или просто садилась на стул рядышком и пыталась поговорить с ней. Спрашивала как дела? Что у тебя болит? Может тебе что–то надо? Сегодня пойдем в баню? Но мама ей говорила что все хорошо, иди уже домой. Это было в моем присутствии и мама знала, что она не одна, может быть потому так себя и вела. Когда меня не было, как вела себя мама не знаю. Но соседку эту — маму Аиды — моя мама полюбила, ждала её постоянно. С моим приездом соседка стала заходить реже, мама по ней очень скучала. Когда та появлялась, мама очень радовалась. А вот меня не узнавала.
-
Наша внучка, а бабулькина правнучка любила ее всегда. Нас, своих бабушек и дедушек она любила, но какой–то другой любовью. А любовь к прабабушке — это было просто обожание. Внучка не проводила с ней долгого времени, т.к. когда она родилась, прабабушка была уже достаточно старой — 83 года, были проблемы со здоровьем и она не могла просто уследить за этой непоседой. Но, как и всех почти старушек, она хранила дома кучу старых вещей — шляпки, времен послевоенных, как я их называю — времен отступления Наполеона из Москвы. А Иринка, как и всякая девочка, страшно любили обряжать ее в это. Наденет на бабульку шляпку, повяжет крепдешиновым шарфом поверх шляпы, воткнет во все это сооружение искусственный цветок — отйдет, посмотрит, сожмет кулачки под подбородком, засмеется и скажет — ну просто красавица, а потом почему–то — ну старая барыня. Где слышала?.. При расставании берет ее лицо в ладошки и целует, приговаривая — ты моя красавица, ты моя любимая. Когда бабулька после больницы поселилась у нас, мы сразу сказали внучке, что бабуля очень больна. Ну как объяснить ребенку, что бабулька в неадеквате.? Иринка, как очень жалостливый человек сразу кинулась опекать бабулю, но ее заставило насторожиться неадекватное поведение бабульки. Она стала присматриваться к ее поведению, прислушиваться к тому, что говорит бабуля, а бабуля в то время могла и матом разговаривать, и стала задумчиво на нее посматривать.А в те моменты, когда бабуля могла задрать на голову рубашку — было, не уследили — внучка спросила меня — бабуля что, глупая? Ну мы тут опять с дедушкой стали объяснять, что нет, просто очень старенькая и очень больная, но Иринка почему–то стала ее побаиваться. Вот мне кажется, что дети чувсвуют эту ненормальность, боятся ее. Больше один–на один в комнате с ней она не оставалась, хотя летом со мной играла с бабулей, как она ее называет — бабуля старенькая. Отгадывали загадки, хохотали. Сейчас бабуля мало кого узнает, но когда они навещают бабулю, она первая добегает до ее комнаты и не входя наблюдает за ней. Близко почему–то не подходит. И на мой вопрос — почему ты не подойдешь, не погладишь бабулю — отвечает — я ее боюсь.
-
А вот на предмет подростков… Наш внук Данила, которому уже 14 лет старается посещать бабулю чаще, ну как удается — математическая школа, плавание — ездит на соревнования. Вот недавно были у ьаьули, он разговаривает с ней, держит ее тоненькую лапку в своей ручище, гладит по головушке, сотый раз отвечая на ее вопрос, обращенный к нему же — а как дела у Данилы? Зять отвозит нас домой к нам, т.к. Данила захотел в свободные аыходные пожить у нас. Данила сидит за компьютером, играет в свои стрелялки, обзывает монстров уродами. Захожу, сажусь рядом и спрашиваю — ну как тебе бабуля?. Оставляет компьютер, мотрит на меня каким–то беззащитным взглядом и говорит — бабуля, я же все помню, помню, как она забирала меня из детского сада и мы по пути на остановку спорили с ней чем будем добираться до дома — автобусом или троллейбусом, помню, как она угощала меня вкуснющими леденцами, помню, как она готовила до прихода родителей с работы мне мою самую любимую еду. А теперь она скоро умрет, наверное, я не хочу. Вот так.
-
Моему сыну было 13 лет, когда умер мой папа. Сын очень любил ездить к дедушке и бабушке. Деда он тоже очень любил, да и папа с ним становился другим, нежным, заботливым, я его таким до этого не видела. А вот бабульку внук любил меньше, потому что она уже тогда нападала на него, ругалась когда он приводил в дом друзей, никуда не отпускала, всегда во всём подозревала. Но когда дед умер, сын стал очень жалеть бабушку, спать ложился на дедушкину кровать, чтобы бабушке страшно не было. А потом в один наш приезд он увидел её в гневе, с нападением на меня и с матами и угрозами. Он стал её бояться, спал со мной в одной комнате и просил подпереть дверь. И ездить он туда стал только по необходимости. Сейчас она стала более беспомощной и он, конечно, бояться её перестал, просто жалеет. И ещё я заметила, он ведёт себя с ней так же как и я в определённый момент. Если я спокойна и разговариваю с ней как с маленькой то и он спокойно отвечает в сотый раз на её бредовые вопросы. Но если я взвинчена и возбуждена, он тоже может резко разговаривать с бабушкой. Я конечно пресекаю подобные выпады, но в душе понимаю, что это он меня от неё защищает, он с детства слышать не мог, когда кто либо повышает на меня голос.
-
Моя внучка тоже чувствует «ненормальность» своего прадедушки, и начала как–то настороженно к нему относится. Поначалу сама заходила к нему в комнату, показывала рисунки, потом стала заходить только по моему побуждению (когда я хотела проверить его реакцию, узнает её или нет). А теперь даже по моей просьбе не заходит, только заглядывает, чтоб поздороваться. А когда он начинает стучать в стену (мы его вынуждены запирать в комнате, так как иногда пытается уйти) — то стала его боятся. На все мои объяснения, что дедушка болеет, поэтому так себя ведёт — находит свои аргументы.
-
Моей дочке 6 с половиной лет. Живем полтора года со свекровью, у которой прогрессирующая деменция (хотя пока более менее обслуживать себя может, передвигается и моется самостоятельно). Женюля, что называется, «без задней мысли» пытается общаться с бабушкой как с остальными родными: делиться впечатлениями, зовет играть и т.д. Однако, бабушка с каждым месяцем все меньше понимает и теперь уже даже двух слов связать не может, НО! не оставляет внучку в покое ни на минуту, так сказать, «проявляет заботу», «пасет» ее на каждом шагу (это просто какое–то навязчивое состояние): зайдет в комнату и стоит над душой, смотрит пристально, а то и телек выключит со словами «Пойдем, пойдем, пойдем», то еду какую притащит, то книжку по элементарной! математике… Дочь реагирует эмоционально (чего мне самой не позволяет моя природная деликатность), выталкивает и отправляет бабушку в бабушкину комнату, закрывает дверь в нашу). Думаю, такое поведение выстроилось из–за бабушкиной эмоциональной нестабильности: последние месяца полтора она пьет лекарства, и приступы гнева, слава Богу, прекратились, а прежде скандалы на пустом месте и оскорбления в мой адрес в присутствии ребенка были обычным делом… Дочь бабушкиной болезни не понимает. Когда я прошу ее не выталкивать бабушку из комнаты (во–первых, потому что так себя со взрослыми вести нельзя, а во–вторых, потому что бабушка болеет), Женя спрашивает: «а что у нее болит? У нее температура?». Иногда после нескольких повторений нами одной и той же просьбы бабушке (а повторять иногда приходиться раз по пять) Женя тоже берет слово и серьезно говорит: «ты что не понимаешь? Сколько раз тебе можно говорить: надо то–то и так–то». Периодически дочь жалуется: «бабушка меня достает» или «бабушка мне надоела».
-
Нет, нет и еще раз нет! Дети вообще не переносят скандалов, особенно между людьми, которых они любят. В скандалах и разборках между родителями, особенно, если родители разводятся дети часто винят себя. Вообще, скандал, жуткая ссора — для ребенка это очень большой стресс. Все «пунктики» в поведении детей, все дальнейшие невротические реакции — все от скандалов присутствии детей, от неумения себя сдержать.
-
Нет — это я о сказочно–магическом мышлении ребенка. У ребенка в голове очень простой и хороший мир — мама, папа, если еще живут с ним какие–то родственники, то и они. Но этот мир устроен так, что все спокойны, любят ребенка и друг друга и опору ребенок ищет в этом. Даже крошечные дети чувтвуют, когда мама или папа нервничают, тогда теряется та опора, та надежность к которой ребенок привык. А к сказкам ребенка приучаем мы, взрослые, читая ему книжки и водя в кукольный театр, да и прсто в театр на детские спектакли. И дети никогда не винят в болезнях взрослых себя, они и себя в своих болезнях не винят, это мы им говорим — вот съел вчера три порции мороженого, а теперь вот горло болит, температура, они просто принимают эти болезни и все.
-
У нас сложилась такая ситуация. Первой «звоночек» прозвенел в 2001 году. На тот момент в семье были: мама, папа (он заболел), я (я жила с родителями, мне было 22 года), мой старший брат (ему был 41 год), его дети — дочь и сын 15 и 18 лет, его жена. В основном весь уход был на мне и маме. Внуки, по ним видно было, трудно принимали «нового» деда: всегда сильный и уверенный, он стал слабым, требующим заботы, а они привыкли не давать, а получать эту заботу. Их участие было в основном таким: забежали пару раз в неделю на 20 минут чай попить и спросить «как дела». Дальше стало хуже — начали звенеть другие «звоночки», пока к 2005 году не стало совсем плохо и тяжело. Жена брата дистанцировалась полностью и, как мне кажется, транслировала такое отношение детям и мужу. Они продолжали заходить, но все реже. Внуки занялись учебой и обустройством личной жизни. В 2007 году родилась правнучка. Для прадедушки малышка стала просто лучиком солнца. Он очень четко понял, кто это, запомнил, как ее зовут, все время спрашивал, где она, не болеет ли и т.д. Когда девочку приносили к нам, они подолгу могли «беседовать» — каждый на своем языке, но было видно, что этим двоим есть о чем поговорить. Малышка узнавала прадедушку в лицо, тянулась к нему. Когда подросла, начала сама ходить, говорить, то знала, что идет в гости к деду Вите, пыталась с ним играть (принесет мячик, вложит ему в непослушные руки, кричит «Кидай!», сама же выхватывает, бежит туда, где должен упасть кинутый мяч, кладет его туда, возвращается к креслу и уже от кресла бежит за мячиком…) В 2009 году папы не стало. Правнучке было 2 года. Она обошла всю квартиру, заглянула в шкафы и под диван и все спрашивала: «Где? Где деда Витя? Куда дели?». Сейчас ей 5,5 лет. Она помнит его, узнает на фотографиях разных лет, говорит «Он хороший был». Совсем недавно призналась: «Я знаю, где деда Витя и баба Тома (это мама моя). Они ушли к ангелочкам». Никто ей эту версию не предлагал, она сама ее для себя каким–то образом «сконструировала».
-
Разговор с десятилетним сыном : –Как ты думаешь, что болит у нашей бабушки? –Мозг. –Почему ты так решил? –Раз она ничего не понимает, значит что–то с головой. А в голове мозг. Через пару минут сын очень серьезно говорит :» Я не хочу, чтобы я или ты заболели этой болезнью.» Я не стала пугать сына и говорить, что никто не застрахован от этого. Просто сказала, что в наше время, когда загрязняется вода и воздух, а пища наполовину искусственная, чтобы меньше болеть любыми болезнями, нужно вести здоровый образ жизни: заниматься спортом, поменьше есть чипсов, поменьше пить лимонад, ложиться спать вовремя, долго не сидеть за компьютером. Как раз все то, с чем родители борятся или должны бороться ежедневно.
-
Здорово, Лиля! вы молодец!!!
-
Авторизация
Генерация пароля