Интим у престарелых: быть или не быть

[Тоже мне новость]

Тоже мне новость

Когда мать семейства в 57 лет внезапно потеряла интерес к работе, все родственники удивились – она всегда была трудоголиком. Поначалу они списали на депрессию, так как она часами могла сидеть в домашнем халате и, не отрываясь, смотреть видео про кошек в интернете. А затем в течение года после обследований Карен Бест поставили ранее начало болезни Альцгеймера и лобно-височную деменцию. Семье пришлось поместить еще не старую женщину в пансионат для дементных в Велланде, Онатрио, Канада, а вскоре она вообще не могла назвать внуков по имени и даже ответить на простой вопрос, хочет ли она пить. Однако через месяц семья получила тревожный звонок из пансионата: миссис Бест и пожилого жителя пансионата застали вместе полуголыми. Дочь миссис Трэч была в совершенной растерянности, признавшись, что к такому она была совершенно не готова. Ее мать и пожилой новоиспеченный друг все время ходили вместе, держась за руки, при этом, по словам персонала, миссис Бест явно добивалась более тесных отношений. Оба состояли в браке, но, похоже, уже позабыли о своих супругах. Всякий раз, когда работники заведения заставали парочку в неподобающем виде, они звонили дочери миссис Бест, опекуну больной матери, и докладывали о случившемся. «Они хотят, чтобы мы решали, позволить их отношениям развиваться или препятствовать. Что мне делать?», — сетовала дочь миссис Бест. Миссис Трэч оказалась в затруднительном и мучительном положении. Как может человек на продвинутой стадии деменции дать свое осознанное согласие на сексуальные отношения, когда он даже не способен понять элементарных вопросов и просьб? Кто может определить, отдает ли она отчет своим действиям и желаниям? В Канаде широко обсуждается вопрос о согласии на сексуальные отношения вообще, но когда речь заходит о дементных, тут уже белое пятно на карте. Продолжительность жизни в Канаде растет, а вместе с ней и количество пожилых с когнитивными расстройствами, переселяющихся в дома престарелых, и у всех у них есть свои потребности, среди которых интимная жизнь занимает не последнее место. В закрытых заведениях, как пансионаты и интернаты, сексуальность проживающих там ставит сложные этические вопросы для персонала и родственников. Ухаживающим за уязвимым контингентом в интернатах приходится все время ходить по лезвию ножа: как не допустить сексуальных домогательств и в то же время не проявить неуважения к личной жизни и потребностям в человеческом общении своих подопечных. На этот вопрос нет четкого ответа, как и нет тестов на когнитивные способности, дающие прямое указание на то, способен ли человек с болезнью Альцгеймера дать согласие на интимные отношения или нет. Поэтому персоналу заведений для дементных приходится самим решать, могут ли пожилые дать согласие на интимную жизнь без вреда для себя, несмотря на то, что их сознание подчас затуманено, речь неясная, а мысли спутаны. Очевидно, что неподготовленный к таким поворотам персонал будет действовать согласно своим представлениям об этике и морали. Опрос, проведенный среди работников ряда пансионатов в Канаде, показал, что в основном работники пансионатов действуют по ситуации, где одни запрещают тактильный контакт среди жителей заведения, другие закрывают глаза на беспомощность некоторых подопечных и тех, кто их может эксплуатировать в своих целях. Активисты заявляют о необходимости разработки единой политики в этом отношении в домах для престарелых. Согласно статистике, всего лишь 28% канадцев осознают последствия согласия на сексуальные отношения, и это понимание становится вообще труднодостижимым, если одна из сторон страдает от дисфункции мозга, ведь человек вообще может плохо ориентироваться, что происходит с ним и вокруг него. Инструментов для оценки согласия почти нет, более того, это все время меняющаяся величина. Канадское уголовное  законодательство четко определяет: согласие на секс может быть как выражено словами, так и негласным, но оно должно нести утвердительную окраску и даваться в текущей ситуации. Пассивное отношение к ситуации не считается согласием, и никто не может дать согласие от лица и по поручению вовлеченных в действие. В том числе и член семьи. Даже если закон четко устанавливает нормы согласия на секс, он не имеет должного эффекта в домах для престарелых. Кто определит дееспособность человека для дачи согласия на интимные отношения? Персонал, осуществляющий уход, вряд ли может определенно ответить на этот вопрос. Более того, на вопрос: дает ли подопечный с деменцией отчет своим действиям? Опять дилемма. С одной стороны, для пожилых с деменцией пансионат – последнее пристанище, их крепость, где они могут и должны иметь личную жизнь. С другой стороны, безопасность и достоинство каждого жителя – приоритетны для обслуживающего персонала. В пансионатах многих регионов Канады существует своего рода правило: подопечные имеют право принимать посетителей без постороннего присутствия, заводить любовные отношения и даже вместе жить в одной комнате паре. Этот подход символизирует эволюцию домов для престарелых, где несколько десятков лет назад еще царила репрессивная система – никакого секса. Сейчас отношение к этому намного либеральнее. Однако и это может задеть чьи-то чувства. Так, воспитанные в строгой религиозной догматике, пожилые люди могут едва ли переносить не скрывающих свои отношения однополых пар или внебрачные связи. Поэтому некоторые пансионаты все еще практикуют политику «Никакого секса», вплоть до того, что постояльцам не позволено держаться за руки, дабы не провоцировать сексуальное насилие. И у них есть причина для такой бдительности. Дома престарелых находятся под пристальным контролем системы здравоохранения. Они должны сообщать о всех случаях сексуальных домогательств в местные департаменты и полицию. Руководство пансионата привлекут к ответственности, если персонал не уследит за подопечными и будет нанесен вред одному из них. Семьи также могут подать в суд, хотя дела о причинение ущерба решаются в основном в досудебном порядке. Вот поэтому позиция многих пансионатов не совсем правильна, но вполне объяснима – никаких прикосновений, никакого секса, даже подержаться за руки нельзя. Они идут на крайности, потому как не знают, как поступить. А пожилые лишаются простого человеческого общения. Другая крайность – персонал не всегда понимает об опасности сексуального насилия. Им кажется, что оба подопечных, вступая в интимную связь, всегда мысленно согласны с этим, просто потому что они уже слишком стары, чтобы быть предметом домогательств. Также, если муж навещает свою больную жену в пансионате, то секс между ними происходит всегда с обоюдного согласия. А вот политика других заведений предполагает, что, если пожилой подопечный зашел в чужую комнату, то это означает только одно — ему нужен сексуальный партнер. Хотя всем известно о таком симптоме при деменции – бесцельное блуждание. Кроме того, некоторые пансионаты предпочитают передать ответственность за такую сторону жизни пожилого его опекунам – семье. А взрослые дети относятся к своим больным родителям как к детям, считая неразумным для них вступать в отношения в стенах заведения. Кстати, именно дети в этом вопросе становятся главными порицателями, препятствуя личной жизни своих престарелых родителей. Некоторые из них преследуют цель обезопасить стариков, но большинство все-таки относится к этому просто с отвращением. В случае с миссис Бест, ее дочь была просто обескуражена, получая постоянные звонки от руководства пансионата о том, как ее мать очередной раз застукали с новым вздыхателем. «И что я должна делать с этой информацией?» — раздраженно отвечает дочь миссис Бест на звонок. А новость о том, что мать является инициатором интимных отношений, вообще вводит ее в ступор: «Чего ей не хватает? Почему она ведет себя как подросток? Ей нужно чье-то одобрение? Ей одиноко?». Если человек с деменцией, то тут никогда точно не узнаешь, почему. И ответов на эти вопросы почти нет. Миссис Трэч пришлось преодолеть внутренний барьер и говорить и проблеме, в том числе и поведении своей матери, на публику. Как она утверждает, только ради того, чтобы лет через 40, когда ей самой, возможно, придется переехать в дом престарелых, этот вопрос уже был урегулирован однозначно.  И этот процесс, скорее всего, будет непростым. До сих пор сегодня относятся с неприязнью к упоминанию о сексе в пожилом возрасте, уже не говоря о тех, кто страдает от старческого слабоумия. Многим это кажется вообще непристойным – говорить о сексуальном влечении тех, кто страдает расстройством памяти и физически немощен. «Исследования единодушны», — говорит профессор Шиндел Мартин из Тренчского университета, Онтарио, — «что пожилые люди чувствуют себя комфортнее, увереннее и излечиваются от депрессии, когда у них есть физический контакт с кем-нибудь. И дело даже не в сексе, а простом прикосновении». А многочисленные свидетельства говорят о неисчерпанном запасе сексуальности в пожилом возрасте. Так, в одном из интернатов пожилой мужчина развесил вырезанные фото из журнала «Плейбой», и сиделки отказались к нему заходить в комнату. В другом женщина неизменно задирала юбку, увидев мужчину в пансионате, называя их морячками. В третьем муж каждый день навещал жену по вечерам, и все знали, что встречи интимные. А в обществе все еще доминирует образ пожилой пары, чинно сидящей за столом и пьющей чай, в крайнем случае, идущей по улице за ручку. Но никак не занимающейся сексом. Профессор уверена, общество должно изменить свое отношение к пожилым и их интимной жизни. На сегодняшний день оно способно только развести пожилых по разным сторонам и наложить запреты. А проблема будет подобна снежному кому в ближайшие два десятка лет: за 11 лет, с 2002 по 2013 год количество дементных среди населения Канады старше 65 лет увеличилось на 83%, и каждый год диагноз «деменция» ставят примерно 76 000 человекам. Сегодня около полумиллиона пожилых живут с деменцией, а к 2031 году их число удвоится. И это будут уже те, кто сейчас ухаживает за своими родителями, и они хотят жить не в пансионате казарменного типа, а в уютном доме, где с уважением относятся к их правам, в том числе и на личную жизнь. Для этого в пансионатах отношение должно быть более индивидуализированное, сиделка должна знать вкусы и потребности подопечного. Конечно, это не станет панацеей от всех проблем, но хотя бы заставит почувствовать, что больные в преклонном возрасте тоже ищут человеческого тепла. Даже просто приобнять пожилого, дать ему возможность чаще встречаться с супругом, ввести в программу занятий жителей пансионата терапию с привлечением домашних животных – все это может согреть сердца стариков, теряющих рассудок. Пансионат Блуминг Коув, теплое апрельское утро. Персонал сидит на совещании в комнате со стеклянными стенами. Одна из стен соседствует с большой столовой. Медсестра Мун Ли озвучивает текущие дела: корректировка медикаментов для пациентов, смена белья у проживающих и очередные гигиенические процедуры. Пожилой мужчина проплывает мимо стеклянной стены, посылая воздушный поцелуй всем сидящим на совещании. Это Денис Андерхилл, 94-летний ветеран Второй мировой войны. И разговор заходит  о нем и его подружке, 80-летней Харриет Стреттон. Они оба овдовели и уже три года неразлучны: вместе едят, поют старые песни, обнимаются, целуются и проводят вместе дневной сон. Речь идет даже о свадьбе. Отношения пожилой пары только порадовали их детей – ведь старики теперь не одиноки. Хотя подозревают, что не помнят, как зовут предмет обожания, называя друг друга просто: милая или милый. Собственно, это и не так уже важно теперь. Главное, у них есть чувства, и они нужны друг другу.

[Татьяна А.]

Татьяна А.

нам бы их проблемы… блин